Шимон Перес договорился с французами о постройке атомного реактора в Димоне. Франсис Перрен, который был верховным комиссаром по атомной энергии, признал позднее, что Франция передала Израилю ядерную технологию: «Мы держали все это в секрете от американцев. У нас было соглашение, что ученые, которые во время Второй мировой войны помогали американцам создавать ядерное оружие, могут работать над французской ядерной программой, но открывать секреты другим странам они не имеют права».

Ядерное сотрудничество не было односторонним. Французы хотели заимствовать у израильтян технологию получения тяжелой воды. По этой технологии французы построили возле Тулузы завод производительностью полторы тонны тяжелой воды в год. Французская ядерная программа сильно зависела от этого завода. Израильтяне делились с французами и другими исследованиями.

В 1957-м Франция и Израиль подписали секретное соглашение о постройке теплового реактора мощностью двадцать четыре тысячи киловатт. Он работал на обогащенном уране и охлаждался тяжелой водой. Реактор вступил в строй в 1963 году.

Официально правительство Израиля утверждало, что возле Димоны строится текстильная фабрика. Затем говорили, что там сооружается насосная станция. Ядерный центр был секретом не только для врагов, но и для союзников.

Управляющим ядерными исследованиями в Димоне назначили Йосэфа Толифмана.

Он родился в Иерусалиме. Во время войны 1948 года командовал батальоном. Потом окончил химико-технологический факультет в техническом университете в Хайфе. Его знали немногие, потому что он занимал хоть и важнейший, но секретный пост. В прессе о нем никогда не писали. До назначения на пост в Димоне он был заместителем генерального директора Министерства развития и руководил всей химической промышленностью страны. Подчиненные считали его тяжелым человеком. Политики относились к нему с пренебрежением, но ценили как специалиста и администратора.

В 1957 году появились первые слухи о ядерной программе Израиля. Это немедленно вызвало протесты. За редким исключением израильские политики возражали против ядерных планов, считая их безответственными и авантюристическими.

Моше Даян и другие крупные военные тоже высказались против, и в их числе — герой войны 1948 года Игал Аллон, генерал и будущий премьер-министр Ицхак Рабин и даже такой ястреб, как десантник Ариэль Шарон.

Шарон невысоко ценил ядерное оружие потому, что не верил в его сдерживающую силу. Он не считал, что ядерное оружие может обезопасить Израиль. С его точки зрения, терроризм и нападения на Израиль неизбежны, а террористам нельзя ответить ядерной бомбой. Следовательно, нет смысла тратить деньги на бомбу, нужно просто укреплять армию и части специального назначения.

Либеральные интеллигенты принципиально возражали против ядерной программы, считая, что евреи не вправе пускать в ход такое варварское оружие даже ради самообороны.

Ядерная программа реализовалась только благодаря настойчивости Бен-Гуриона, который важнейшие решения принимал единолично, ни с кем не советуясь и никого не ставя в известность.

В начале 1960 года французы начали подготовку к ядерным испытаниям на полигоне в Реггане в алжирской Сахаре. 13 февраля они взорвали первую бомбу. Президент де Голль остался невероятно доволен успешными испытаниями. Соединенные Штаты и Англия пытались остановить его, но де Голль высокомерно-иронично отверг их уговоры. Он хотел, чтобы Франция имела собственное ядерное оружие, и добился своего.

На испытаниях по специальному приглашению присутствовали израильские ученые. До 1964 года они имели доступ ко всей информации об испытательных взрывах. Затем президент де Голль решил прекратить сотрудничество с Израилем в этой сфере. Французы боялись, что Израиль использует оружие как средство шантажа. Шантажировать он будет Запад: либо вы нам поможете в войне с арабами, либо у нас не останется иного выбора, кроме как сбросить на арабов бомбу.

Реактор в Димоне недолго оставался секретом. Его засекли американские разведывательные самолеты «У-2». Летом 1960 года ЦРУ доложило президенту Дуайту Эйзенхауэру, что в пустыне Негев израильтяне строят ядерный реактор и это даст им возможность накопить расщепляющиеся материалы для создания ядерного оружия.

Бывший генерал, популярный в стране Дуайт Эйзенхауэр не был кабинетным президентом. Он предпочитал бумагам и заседаниям партию в гольф и читал меморандумы, только если они не превышали одной страницы. Сообщение о ядерном строительстве в Израиле его огорчило.

Несмотря на занятия политикой, президент Эйзенхауэр оставался человеком строгих моральных принципов. С его точки зрения, в войне с применением ядерного и водородного оружия нельзя победить, следовательно, ядерная война как инструмент политики исключается.

Когда в Америку приехал премьер-министр Бен-Гурион, президент Эйзенхауэр сказал своему гостю, что ядерное оружие не укрепит безопасности Израиля. Израильтянам не стоит бояться, что арабы им обзаведутся. Сами они ядерное оружие не создадут, а русские при всей любви к египетскому президенту Насеру никогда не поделятся с ним атомной бомбой.

В исторической перспективе Эйзенхауэр оказался прав, но в тот момент израильтяне вовсе не были уверены в том, что в ближайшее время у Египта не появится ракетно-ядерное оружие.

Ядерная технология в те годы широко распространялась по миру. Сами американцы при Эйзенхауэре пропагандировали программу мирного атома. Это началось после того, как в 1951 году в штате Айдахо небольшой реактор на быстрых нейтронах дал электрический ток.

Первый израильский ядерный реактор был построен в 1960 году Соединенными Штатами в рамках программы «Атом для мира» на средиземноморском побережье в местечке Нахал-Сорек. Реактор принадлежал тель-авивскому университету и находился под присмотром американцев, а в 1964-м перешел под контроль Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Инспекторы регулярно проверяли установку. Мощность реактора — всего пять тысяч киловатт, что исключает накопление плутония в количествах, необходимых для военных целей.

В тот момент американцы не очень думали о том, что распространение атомных электростанций тоже опасно. Ядерные державы пришли от военного атома к мирному. Но ведь возможен и обратный путь. Словом, ситуация была такой, что в Израиле решили: нельзя отказываться ни от одного вида оружия. Тем более что именно тогда разгорелся скандал вокруг сообщений о работе немецких ракетчиков на Насера.

Соединенные Штаты предупредили египетского президента Насера: в его же интересах отказаться от ракетной программы, потому что эту гонку вооружений с Израилем он все равно проиграет. Насер пропустил это предупреждение мимо ушей.

Поскольку президент Эйзенхауэр придерживался политики равноудаленности и от Израиля, и арабского мира, то государственный секретарь США пригласил израильского посла и официально стал задавать вопросы о реакторе в Димоне и израильской ядерной программе.